А вот что вспоминает о тех днях генерал-лейтенант Иван Лаврентьевич Устинов: «...под Вязьмой, находясь в командировке в одной из частей армии, я вновь оказался в окружении.
.png)
К нам присоединились другие военнослужащие. Прорваться из окружения не удалось. Тогда группа военнослужащих решила прорываться южнее Вязьмы. Незаметно добрались до лесного массива. Там оказался артиллерийский полк на конной тяге. Орудий осталось мало, снаряды на исходе. Всего же в лесу скопилось до тысячи военнослужащих из разных частей, но каких-либо признаков единого командования не было.
%20%D0%BF%D1%80%D0%B8%20%D0%BF%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B8%20%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B0%D1%82%D0%B8%D0%B2%D0%BD%D1%8B%D1%85%20%D0%BC%D0%B5%D1%80%D0%BE%D0%BF%D1%80%D0%B8%D1%8F%D1%82%D0%B8%D0%B9_%201944%20%D0%B3_.png)
Вскоре немцы обнаружили скопление советских военнослужащих. Началось светопреставление! Авиация непрерывно висела над лесом и наносила массированные бомбовые удары. Затем подтянули артиллерию и многоствольные минометы и обрушили шквал огня.
Противник, не прекращая нажима, выставил на возвышенных местах автомашины с громкоговорителями и стал призывать наших бойцов к прекращению сопротивления и добровольной сдаче в плен. Обстановка с каждым часом накалялась и вскоре могла стать полностью неконтролируемой.
Используя неровности местности, я перебежками добрался до находившейся впереди лощины, заросшей кустарником. Там обнаружил группу военнослужащих. Все они были в растерянности. Обстановка требовала принятия неотложных мер по наведению элементарного воинского порядка. Я громко объявил, что являюсь представителем военной контрразведки, и потребовал прекратить панику, а тех, кто попытается сдаться в плен, я расстреляю на месте. Мое “пламенное выступление” возымело действие. Удалось объединить вокруг себя довольно значительную группу лиц, готовых пойти на прорыв из окружения».